В Послании-2020 Президента Касым-Жомарта Токаева VII раздел «Экология и защита биоразнообразия» затрагивает проблемы охраны водных ресурсов Казахстана.
О вреде перемещений
По его мнению, стратегия комитета связана с перспективным строительством водохранилищ – это рассматривается им как радикальный метод борьбы с наводнениями во время весеннего половодья и паводков. А в США, например, ежегодно сносятся водохранилища – там их считают главным антропогенным фактором деградации речных и озерных экосистем.
По убеждению академика Бурлибаева, работа комитета должна быть выстроена иначе. Нужна последовательная комплексная деятельность с понятными задачами. Ведь государством разработаны планы развития сельского хозяйства и промышленности на много лет вперед, но может оказаться так, что планы есть, а водных ресурсов для их реализации нет. То есть наличие достаточного количества воды – ключевое условие устойчивого развития аграрного сектора. Соответственно, при планировании крайне важно точно оценить водные ресурсы.
– Сколько их у нас? Официальный ответ на этот вопрос должна давать Госпрограмма по управлению водными ресурсами Казахстана, – продолжает Малик Бурлибаев. – Например, принятая в 2014 году госпрограмма на одной странице содержит показатель 100 кубических километров, а на другой странице – 105. Какой цифре верить? Разница составляет 5 кубических километров, на самом деле – это полный объем Шардаринского водохранилища.
У разрабатываемой в нынешнем году Госпрограммы по управлению водными ресурсами фигурирует средний многолетний сток, равный 100 км3.
– У меня, как у ученого, возникают большие сомнения в точности этих оценок, – продолжает ученый. – Разработчики госпрограммы оперируют многолетними показателями стока рек. Это среднее арифметическое значение среднегодового стока за многолетний период наблюдений за гидрологическим режимом рек. Проблема в том, что сток учитывается так, как если бы у рек был естественный гидрологический режим, без вмешательства человечества. Но у нас таких рек не осталось.
Начиная с 50-х годов прошлого века во всех бассейнах крупных рек построены многочисленные водохранилища многолетнего и сезонного регулирования. Осуществляются безвозвратные водозаборы как из этих водохранилищ, так и непосредственно из водотоков. Эти искусственные водоемы являются источниками потерь воды на испарение и фильтрацию. С помощью водохранилищ в корне преобразованы внутригодовые распределения стоков. Даже мало-мальски значимые сезонные водохранилища себя позиционируют водохранилищами многолетнего регулирования, то есть оставляют в чаше водохранилища больше воды сверх мертвого объема. Это ведет к тому, что речные и озерные экосистемы, в своем благополучии зависящие от наличия весеннего половодья и паводков, подвергаются деградации и опустыниванию.
Для более точных расчетов весь период наблюдений за гидрологическим режимом надо разделить на две составляющие – период с естественным и период с нарушенным гидрологическим режимом. А иначе мы так и будем получать завышенные значения и считать, что у нас воды больше, чем есть по факту. Как показывает практика, некорректные расчеты ведутся и в настоящее время, что, к сожалению, приводит к большим искажениям при точности оценки водных ресурсов.
По словам академика, можно говорить лишь об объеме от 90 до 93 км3 среднемноголетнего стока в Казахстане, а не о 100 км3.
Для установления истины он предлагает создать при министерстве или Комитете водных ресурсов Государственную комиссию по оценке поверхностных водных ресурсов, чье утверждение было бы официальным и использовалось бы при разработке стратегических планов развития страны.
О наводнениях
Ежегодные весенние наводнения у нас превращаются в национальную беду.
– Я считаю, что наводнение – это рукотворная проблема, – говорит Малик Бурлибаев. – Для нашего типа рек половодья и паводки, составляя до 80% годового стока, играют огромную роль в сохранении речных и озерных экосистем. А мы стараемся их задержать в чашах водохранилищ.
Раньше обмеление рек и падение уровня озер было связано только с наступлением маловодного периода. Сейчас к маловодности лет присоединился и антропогенный фактор. Для Казахстана, который находится в низовьях всех трансграничных рек (за исключением рек Ертис, Есил и Тобыл), теперь часто будет наступать маловодье за счет антропогенных факторов сопредельных государств.
При размещении поселков, производств вблизи рек мы ориентируемся на Водный кодекс и Правила установления водоохранных зон и полос. Если разобраться, эти нормативные документы мало чем отличаются от своих аналогов советского времени. По ним водоохранная полоса устанавливается до 50 м и берется в зависимости от уклона местности (поймы) относительно русла рек.
В классической гидрологии есть понятие «отметка высоких вод» – предел, до какого уровня поднималась вода. То есть ориентир идет на естественный исторический максимум уровня воды, а не на искусственно отмеренные метры водоохранной полосы.
Наши предки даже в далекие времена не жили в зоне затапливаемой поймы, потому что знали, что не сегодня-завтра их смоет вода. Мы, живущие в XXI веке и вооруженные гидрологией, должны бы знать, что у природы есть свои законы.
В советское время, вопреки законам сохранения природы, было жесткое регулирование стока и было гарантировано, что никакого затопления поймы в весенний период не будет. Вот с того времени мы и начали разрешать размещение производств, поселков и прочего в зоне затапливаемой поймы. Эта порочная практика выдачи необоснованных разрешений и теперь продолжается.
Для наших рек огромную роль играют весеннее половодье и паводки. При затоплении поймы и дельты весной идет процесс влагозарядки почв, промывка почв от солей. А самое главное – обеспечиваются условия нереста для фитофильных рыб и обеспечение биопродуктивности пойменных лугов и сенокосных угодий.
Таким образом, сток весеннего половодья и паводков – это и есть экология водотоков. Все это является неотъемлемой частью охраны водных экосистем и биоразнообразия!
– Мы ежегодно боремся с проблемой, которую создали искусственно. Водоохранная полоса должна быть установлена от уреза воды до места с отметкой высоких вод. И пока в поймах рек будут оставаться производства, поселки или другие объекты, понятно, что они будут затапливаться и так называемые наводнения останутся для нас вечной головной болью, – утверждает ученый.
По его словам, сейчас нужно ставить вопрос о восстановлении деградированных речных, озерных и морских экосистем. Иначе катастрофа Аральского моря повторится на примере других речных, озерных и морских экосистем. Природа намного умнее человека, ее не надо переделывать. Но, может быть, причина тут в другом? Может, кто-то просто заинтересован ежегодно «дербанить» резервный фонд Правительства?
Кадры не решают?
– Вопрос кадров водной отрасли тоже злободневный, но и эта проблема имеет рукотворный характер, – продолжает Малик Бурлибаев. – Раньше готовили высококвалифицированных инженеров-гидрологов, инженеров-гидротехников и инженеров-гидрогеологов. И эти специальности относились к техническим.
В Казахстане этих специалистов выпускали: КазГУ им. С. Кирова (ныне КазНУ им. аль-Фараби), Жамбылский гидромелиоративно-строительный институт (ныне ТарГу им. М. Дулати) и Казахский политехнический институт (ныне КазНИТУ им. К. Сатпаева).
После того как Казахстан присоединился к Болонской конвенции, у нас масса вузов начала выпускать бакалавров и магистров по специальности «водные ресурсы и водопользование».
При этом пересмотр учебных программ инженеров-водников привел к тому, что из технических специалистов сделали гуманитариев.
Как утверждает Малик Бурлибаев, такие специалисты не могут принять участие в производственных, научных и проектных работах в области водного хозяйства. Причем никого не волнует, что у вузов нет лабораторных корпусов по физическому моделированию водных объектов, гидротехнических сооружений и мелиоративных систем. На чем учат будущих водников – не понятно! Одно дело учиться теоретически по учебникам, другое дело – на основе физической модели водных объектов, ГТС и мелиоративных систем.
Поэтому необходимо вернуть инженеров-водников с корректировкой их учебных программ обучения в соответствии с современными вызовами.
Нет у нас, по мысли ученого, и должного потенциала по научным институтам, как у соседних стран. В Казахстане осталось только единственное АО «Институт географии и водной безопасности» МОН РК.
Об экономии воды
Почему водопотребители не переходят на сберегающие технологии?
Сегодня потребители платят за воду, исходя не из себестоимости воды, а по тарифу, то есть стоимости доставки воды из источника до потребителя. Но это не себестоимость воды, и водопотребителям это удобно. Когда будет установлена себестоимость воды, водопотребителю станет невыгодно тратить воду, он начнет думать о водосберегающих технологиях. Сегодня вода обходится слишком дешево.
– Пока не установим реальную себестоимость воды, экономия водных ресурсов останется беспредметным разговором, – уверен Малик Бурлибаев.
Между тем качество вод становится главным фактором лимитирования при дальнейшем использовании водных ресурсов из-за прогрессирующего загрязнения. Что дальше делать? Дожидаться момента, когда наши водные ресурсы станут непригодными по качеству?
Зато каждый раз, когда разрабатывается программа, включаются в нее вопросы доведения орошаемых площадей до 3 млн га и об уменьшении оросительных норм орошаемых культур.
– И кто посчитал, что для внутреннего потребления не хватает выращенной сельхозпродукции на современных орошаемых землях? – задается вопросом ученый. – А кто подсчитал, что современное деградированное состояние водных экосистем выдержит водозабор, достаточный для орошения трех миллионов гектаров? Что, снова будем повторять катастрофу Аральского моря?
По убеждению ученого, у нас сложилась чрезвычайная ситуация с водными ресурсами, особенно с наступлением маловодного цикла. Назрел вопрос о том, чтобы организовать самостоятельное министерство или национальное агентство по водным ресурсам с широкими полномочиями по решению проблем. При этом можно объединить водников с рыбниками, ибо у них одни и те же объекты.
На примерах Арала
– Необходимо сокращать производство культур, выращивание которых требует большого расхода воды, – говорит заместитель директора исполнительной дирекции Международного фонда спасения Арала Марат Нарбаев. – Однако изменить и диверсифицировать виды водохозяйственной деятельности, которые сформировались в советское время, нелегко.
